|
О молитве Ефрема Сирина
Эта молитва, принадлежащая по преданию преподобному Ефрему Сирину, особенно выделяется среди
всех песнопений и молитв Великого поста. Ее наиболее часто читают в храме и вся Церковь преклоняет колени перед
Владыкой и Господом в усердном молении.
Прежде чем идти к цели, надо ее себе уяснить, надо понять и то, что же нам мешает вступить на
путь обращения к Богу.
Основной наш недуг - праздность. Это и наша лень, небрежность, нерадение. Мы привыкли считать, что это,
хотя и грех, но не очень страшный. Кажется, стоит захотеть - и всё будет, как надо. Вся беда в том, что чем
дальше, тем меньше желания и сил повернуть все по-другому. Странная лень тянет вниз, пропадает всякое желание
себя приневолить, заставить вопреки всему сдвинуться с мертвой точки. Кажется, это уже невозможно, а раз
так, то чего же и стараться?
Праздность - не просто один из грехов, а корень всех грехов, потому что отравляет духовную энергию у самых
ее истоков. Плод праздности - уныние, в котором все учителя духовной жизни видят величайшую опасность для
души. Тот, кто попал в плен уныния, видит всё только плохим и всех - только плохими. Хорошее берется под
сомнение; где не видно явных изъянов, там подозреваются тайные; где только бы радоваться добру, там развивается
недоверие, подозрительность, мнительность. Словом, власть уныния - власть диавола, власть его лжи. Это его
стихия и он лжет человеку и о Боге (вроде того, что за все грехи Бог не простит), и о мире. Это от него наползает в
душу мрак. Уныние - самоубийство души, и находящийся в этой тьме не способен видеть свет и стремиться к нему.
Любоначалие - это любовь к власти. Как ни странно, но именно праздность, лень и уныние наполняют жизнь
любоначалием. Лень и уныние извращают наше отношение к жизни, опустошают нам душу, лишают жизнь смысла.
Но ведь на этом нельзя успокоиться! Не получая правильного направления и должного питания, душа стремится
восполнить недостающее за счет других. Не направленная к Богу душа стремится поставить в центре своё "я"
(не имея других ценностей и даже не имея о них понятия) и заставить других подчиниться этому "я". Если Бог не
Господь для меня и не Владыка мне, то я буду сам себе господином и всех людей неизбежно буду рассматривать
только с точки зрения полезности для меня, удобства, выгоды. Уже не может быть и речи о каком-то отношении
к другим, кроме желания подчинить себе, заставить считаться с собой, а если не выходит - то хотя бы тем или
другим способом заявить о себе. Кто не способен командовать и властвовать, тот может ранить других безразличием,
равнодушием, презрением, неуважением, неблагодарностью.
Наконец, празднословие. Высший дар - дар слова - дал Бог человеку. Но слово не только спасает, оно и убивает.
Выражает правду и являет ложь. Открывает Бога и приближает диавола. Когда слово перестает соответствовать своему
предназначению, оно становится подкреплением духа праздности, уныния и любоначалия. Жизнь тогда превращается в ад.
Вот это - преграда на пути к Богу, которую надо убрать. Но только Бог может это сделать. Поэтому первая часть
этой молитвы - крик из глубины души о своей беспомощности. Потом мольба о том, что так необходимо на том же
пути к Богу.
Целомудрие! Эту добродетель понимают как целостность человеческой природы. Эта добродетель противоположна
праздности. При праздности рассеяно всё - силы, мысли; всё изломано, всё неясно, всё без конца и начала.
Противоположность праздности - собранность, целеустремленность; целомудренный человек сумеет направить свои
силы к ясно видимой им цели и знает ценность всего. Если говорят о целомудрии в сфере личных отношений,
то потому, что именно здесь ярче всего видны изломанность, неопределенность, бессилие восстановить истинную
иерархию ценностей, подчинить высшие духовные стремления Богу, а душевные движения - духовным.
Чудесный плод целомудрия - смирение. Это, прежде всего, победа правды в нас самих. Только смиренные могут
жить по правде, видеть все, как есть, видеть Божие величие, доброту и любовь ко всем.
За смирением, естественно, следует терпение. "Падший" человек нетерпелив, так как не видя самого себя, он скор
на суд и осуждение других. Он не видит, не способен видеть все в истинном свете, да и не допускает мысли, что он
не может чего-то понять, потому считает единственно верным свое мнение. Терпение - божественная добродетель.
Чем больше мы приближаемся к Богу, тем терпеливее становимся. Он нас терпит не потому, что снисходительно к
нам относится, а потому, что видит всё, что мы не можем видеть ни в себе, ни в других по духовной своей слепоте.
Наконец, плод и венец всех подвигов - любовь. Такая любовь, какую один Бог может дать. Даже малейшее
приближенис к ней проверяется способностью видеть свои грехи - это первое, и не осуждать других - второе. Одно
без другого - бессмысленно. Видеть грехи и даже каяться в них - мало. Кто не умеет не осуждать, тот не застрахован
от самого лютого врага - гордости. Она умеет прятаться под видом ложного благочестия, сосуществовать
рядом с подвигами, не боится поста. В конце концов, против нее направлено все - и целомудрие, и смирение, и
терпение, и любовь. Когда это вместе объединится в душе в единое целое и вызовет самое искреннее сочувствие к
согрешающему, а никак не осуждение другого, тогда твердыня адова - гордость - даст трещину. Победить ее до
конца один Бог сможет в нас, но от нас требуется усилие и мы являем его, молясь молитвой преподобного Ефрема
Сирина. Молитву объединить с жизнью и жизнь с молитвой поможет искреннее проникновение в богатство духовного
опыта, открытого нам Церковью уже в одной этой молитве, которую с земными поклонами повторяет весь
народ во всех храмах Божиих. Аминь.
Из сборника "Весна постная..."
Замечательное поэтическое переложение этой молитвы принадлежит А. С. Пушкину:
